Иностранные инвестиции уходят из России с рекордными темпами, а рост внутренних замедлился до нуля. Такие данные приводит Минэкономразвития в своем ежемесячном докладе «Картина экономики».
По оценке Минэкономразвития, если в четвертом квартале прошлого года капитальные вложения росли на 6,4% год к году, в первом квартале 2018-го - на 3,6%, то во втором рост замедлился до 2,4%, а к августу прекратился вовсе (0%).
Графика: Телеканал «Царьград»
Закупки оборудования за рубежом сокращаются впервые за два года: в июле импорт инвестиционных товаров из дальнего зарубежья упал на 6,3%, а в августе спад ускорился до 9,6%.
Графика: Телеканал «Царьград»
Положение дел очень похоже на начало инвестиционного спада. Сходная ситуация с динамикой импорта, который в России почти наполовину состоит из машин и оборудования, наблюдалась в 2012 году, когда экономика при рекордно высоких ценах на нефть впала в инвестиционную депрессию.
Другой тревожный признак - обвал иностранных инвестиций: в третьем квартале прямые инвесторы забрали из реального сектора экономики беспрецедентные 6 млрд долларов. Настолько масштабного ухода бизнеса статистика не фиксировала ни в дефолтном 1998-м, ни в момент глобального кризиса 2008 года.
По итогам первой половины года Росстат зафиксировал увеличение инвестиций на 3,2%. Но эта цифра, по сути, дутая, потому что весь рост был обеспечен за счет цифр, которые напрямую не отслеживаются. Это либо малый и средний бизнес, расходы которого статистика оперативно не фиксирует, либо прочие операции, не отслеживаемые прямыми статистическими методами, которые Росстат досчитывает, исходя из своих математических моделей.
При этом крупный бизнес, сдающий отчетность в Росстат напрямую, сократил капитальные вложения - на 1%.
Прокомментировать доклад Минэкономразвития мы попросили академика РАН Сергея Глазьева.
Сергей Глазьев. Фото: Телеканал «Царьград»
Юрий Пронько. Последний ежемесячный доклад «Картина экономики» говорит о том, что модернизации не происходит, изношена промышленная инфраструктура. Далеки показатели роста ВВП от среднемировых уровней. И вот заявление Алексея Кудрина, вашего извечного оппонента. Тем не менее у меня складывается впечатление, что Кудрин заговорил языком Глазьева. Я от него слышу с трибуны Совета Федерации о том, что не ЗВР вы должны пополнять, а вы должны в инфраструктуру, в реальный сектор экономики вкладывать. Это дуализм или это признание своей ошибки?
Сергей Глазьев. Позиция многих людей зависит от места, где они работают. И Счетная палата обязана подвергать все критическому анализу. В данном случае Алексей Леонидович наступил на горло собственной песне. Потому что это он отменил бюджет развития, который Примаков в свое время ввел. И те самые гигантские нефтегазовые доходы, которые достигали иногда 10% ВВП, были после Кудрина, который заменил бюджет развития «бюджетным правилом». Эти гигантские суммы, около 10% от ВВП, которые уходили на стабилизационный фонд, который Кудрин придумал, должны были, по замыслу Примакова и как рекомендовали ученые, эксперты, направляться как раз в инвестиции.
«Печатный станок» на полную мощность: Набиуллина вновь спасает «своих пацанов»
Нефтегазовые доходы отличаются тем, что они переменные. Из них трудно финансировать постоянные обязательства бюджета, социальные, скажем, или оборонные расходы. Но вот инвестиции как раз можно финансировать. Есть деньги - мы вкладываем в развитие инфраструктуры, предположим. Нет денег - мы немножко тормозимся с инвестиционными объектами.
1 бюджетный рубль, вложенный в стимулирование инвестиций, дает примерно 2-3 частных рубля, по иным странам до четырех раз увеличивается объем капиталовложений. Вслед за государственным частный бизнес идет охотнее, потому что снимаются риски. Вы можете представить себе, что, если бы эти 10% пошли на инвестиции, мы могли бы легко выйти на те 27% ВВП нормонакопления, о которых президент говорил еще пять лет назад.
Ю.П. Это признание ошибки?
С.Г. У нас же не принято ошибки признавать. По сути, все то, что он сейчас сказал, означает, что нужно покончить, наконец, с «бюджетным правилом», и те деньги, которые мы дополнительно от конъюнктуры нефти получаем в доход бюджета, не изымать из экономики, а направлять в развитие. Это огромные деньги.
Ю.П. Но Минфин уже огрызнулся. Один из юных замов господина Силуанова сказал, что Кудрин не умеет считать.
С.Г. Молодежь сегодня, которая выходит, допустим, из Высшей школы экономики, как и наш министр, к сожалению, очень догматична. Они мне напоминают выпускников кафедры политэкономии, которую заканчивала Эльвира Сахипзадовна, если я не ошибаюсь, на нашем экономическом факультете. Там были кибернетики, которых учили искусству системного мышления и моделирования экономического, и были политэкономы, которых учили определенным догмам, которые они зубрили и в которые сами начинали верить, как в Библию. Такое квазирелигиозное мышление воспитывалось.
Читайте также:
«За себя и за того парня»: Кудрин и Ко хотят переложить долги за ЖКХ на добросовестных плательщиков
Центр стратегических разработок (ЦСР), по-прежнему возглавляемый господином Кудриным, подготовил предложения,...
Сейчас это догматика наоборот. Если раньше говорили, что социалистическое плановое хозяйство самое эффективное по определению, и другого быть не может, то сегодня они говорят наоборот: нет, только нерегулируемый рынок, который сам по себе обеспечит оптимальное использование ресурсов, может дать нам стабильность и развитие. Догматика меняется плюс на минус, когда у человек догматичное мышление, он легко может менять свою систему координат. Если раньше он говорил, что черное - это белое, то потом он будет говорить, что белое - это черное. Главное - нет логического мышления, нет способности к системному анализу.
Ю.П. Получается, эти догматики готовы «парафинить» даже отца «бюджетного правила»?
С.Г. Поскольку им внушили какие-то профессора, что «бюджетное правило», изъятие денег, стерилизация денег - это благо для экономики, они этим и занимаются уже третий десяток лет. В то время как за последние только десять лет объем долларов вырос в четыре раза, объем евро вырос почти в два раза. Это за десять лет, прошедших после глобального финансового кризиса.
Все страны занимаются тем, что уже более 100 лет создают кредитные деньги для развития экономики. Кредит - это, по определению, механизм финансирования авансирования экономического развития. Без кредита не может современная экономика нормально развиваться. У нас кредит убит. Потому что денежные власти, правительство через «бюджетное правило» плюс Центральный банк, отказавшись от рефинансирования коммерческих банков и начав изымать деньги из экономики через депозиты и облигации свои, в совокупности изъяли более 15 трлн рублей. Это чистый вклад наших денежных властей в экономический рост.
Каждый рубль, который они изымают из экономики, мог бы пойти на эти самые инвестиции. И дать еще привлечение частных инвестиций. Вместо этого они изымают деньги, собранные за счет угнетения экономической активности. Потому что бюджет за счет налогов собирает деньги. А налоги и угнетают экономическую активность. Казалось бы, надо вернуть эти деньги, для того чтобы в других направлениях ее простимулировать. Нет, они изымают, им кажется, что денег слишком много. Именно это является главной причиной недоинвестирования нашей экономики.
Возьмем машиностроение. Оно загружено сегодня менее чем на 50%. Вторая инвестиционная отрасль - строительство. Загружена, может быть, на 60-65%. То есть наш инвестиционный комплекс может увеличить объем производства не меньше чем на треть.
Если бы эти деньги дали конкретно для инвестиций, для той же транспортной, энергетической, коммунальной инфраструктуры, на это металлурги ответили бы увеличением производства труб, металлов, конструкций и т.д. Машиностроители бы ответили увеличением производства машин и оборудования, которое сегодня никто не заказывает. И начался бы экономический рост.
Валютные спекуляции: ответит ли Набиуллина за потерю ещё $2,2 млрд?
Сегодня потенциальные темпы экономического роста составляют около 10% прироста валового продукта. А денежные власти, Минэкономики и Центральный банк, считают, что экономика больше чем на 1,5% в год расти не может.
Ю.П. Они, кстати, и не скрывают этого.
С.Г. Ну, это же абсурд! Когда мы смотрим статистический анализ производственных фондов, скрытой безработицы, степени обработки российского сырья, степени использования научно-технического потенциала, мы видим, что в экономике огромное количество свободных ресурсов. То есть наша экономика сегодня на той ресурсной базе, которую она имеет, может производить продукции в два раза больше, чем она производит. Но эти ресурсы надо связать. Для их связывания нужны деньги. Деньги - как кровь в организме, они связывают питательные вещества в воспроизводстве организма.
Ю.П. Другими словами, «бюджетное правило» - это ошибка?
С.Г. Я об этом всегда говорил, зря мы отказались от бюджета развития. Нужно было эти нефтяные доходы направлять не на вложения в американские облигации, а на кредитование на нормальных условиях. Но для этого нужно стратегическое, индикативное планирование. Для этого банки должны, вообще-то, отвечать за контроль за целевым использованием денег.
Ю.П. Для этого надо брать ответственность на себя. А они не хотят.
Эльвира Набиуллина и Дмитрий Медведев. Фото: www.globallookpress.com
С.Г. Нужна целая система мер, где самое главное, вы совершенно правильно говорите, это механизм ответственности за исполнение обязательств. Мы должны быть уверены, что эти деньги не будут кем-то уведены, разворованы, грубо говоря, а будут направлены на те вещи, о которых мы говорим. Это антиинфляционные инвестиции, замечу. Потому что, если мы вкладываем в транспортную инфраструктуру, мы экономим транспортные издержки. У нас меньше сгорает топливо, у нас меньше спрос на злосчастный бензин, которые почему-то все время дорожает, хотя там нет импортной составляющей практически никакой.
Если мы вкладываем деньги в энергетику, значит, мы надеемся получить повышение эффективности энергетики, снижение потерь, которые в коммунальных сетях могут достигать половины тепла. Это всё экономия расходов. А значит, антиинфляционные инвестиции, затраты, которые приводят не к увеличению инфляции, как считается.
Они думают, что экономика перегружена. В этом фундаментальная ошибка Министерства экономики и Центрального банка. Несмотря на то что любой специалист видит огромные резервы, у нас нет ограничений ни по одному из факторов роста, они себе внушили, что экономика находится вблизи потенциального уровня. То есть больше экономика производить не может, как им кажется.
При этом они опираются на очень примитивные модели, примерно 50-летней давности. Которые довольно условно связывают уровень безработицы с уровнем инфляции. Если у нас безработица фиксируется на уровне 5 с небольшим процентов, а официально и того меньше, в Москве, скажем, это 1-2%, они считают, что у нас полностью загружены трудовые ресурсы. Из этого вытекает, что, если мы дадим больше денег, будет больше спроса, вырастут цены. Поскольку экономика не сможет ответить ростом выпуска товаров, они думают, что будет инфляция. На самом деле это глубочайшее заблуждение по всем позициям.
Во-первых, никакая экономика никакой страны не находится в состоянии равновесия. Особенно сейчас, в период структурных изменений, смены технологических укладов, мирохозяйственных, во всех странах идет колоссальная структурная перестройка экономики. И говорить о том, что в экономике можно найти некое равновесие вблизи какого-то потенциального уровня, это такая же схоластика, абстрактная, как общественно необходимый труд при социализме. Когда считалось, что у нас все правильно, сбалансированно и оптимально.
На самом деле люди, которые понимали, как устроена советская экономика, хорошо знали, что там вечная проблема несбалансированности, вечная проблема неоптимальности. Но и рынок сам по себе эти задачи не решает. Это некоторые гипотетические фантомы - некий уровень равновесия экономики. Который они понимают как некую равновесную траекторию роста. И они просто от балды, извиняюсь, ставят, что рост будет 1%, не больше.
Ю.П. 1,3%.
С.Г. Им кажется, что больше, чем 1,3 получить невозможно. Они, как слепцы безумные, не видят очевидных возможностей развития экономики, которые на каждом предприятии ощущаются.
Ю.П. Вот видите, Кудрин прозрел, стоило ему перейти в кресло председателя Счетной палаты.
«Позорное» заявление Кудрина о нищете в России: признал свои ошибки?
С.Г. Счетной палате, я считаю, нужно поднять еще вопрос о методологии этого прогнозирования. Почему нам Министерство экономики и Центральный банк все время пытаются доказать, что российская экономика не может расти больше, чем 1,5% в год? Я, как специалист в области экономического развития, скажу, что это полная чушь.
Ю.П. Ну, Кудрин подвергает сомнению, что майский указ президента можно и реально реализовать.
С.Г. Его можно быстро выполнить и перевыполнить. Почему эта догматика тупая постоянно проходит во всех основополагающих документах? Потому что в Министерстве экономики и в Центральном банке сидят люди, которые говорят, что нет, мы считаем, что экономика находится в равновесии, вблизи потенциального уровня. Это полная ерунда. Под этим нет никаких доказательств. Теоретической базы нет никакой, это схоластика. И экономическая наука уже начиная с 70-х годов отвергла теорию равновесия. Она осталась только в учебниках для студентов для того, чтобы создать какую-то картину мира.
Ни один серьезный практик не верит в теорию равновесия. Потому что это чисто квазирелигиозная абстракция для того, чтобы доказывать публике, что всё в равновесии, всё хорошо, мы живем в самом лучшем из миров. Но, если мы подходим к вопросам управления, мы должны не схоластикой руководствоваться, а реальными законами экономического развития. И мы видим возможности, где отрасль передового технологического уровня, новый технологический уклад растут в мире сегодня на 35-40%.
Ю.П. Фантастика!
Фото: Imagine Photographer/shutterstock.com
С.Г. Можем мы наращивать это производство? Можем. У нас есть свои заделы в тех же нанотехнологиях, в биоинженерных технологиях, в ядерной энергетике. Отрасли, которые определяют сегодня экономическое развитие, такие как, скажем, авиационная промышленность. Смотрите, какой потенциал импортозамещения. Мы все пересели на импортные самолеты. Потому что эти горе-финансисты не дали возможности создать механизмы финансового лизинга самолетов.
Мы можем производить самолеты в полном объеме, сколько нужно для нашей страны. Но нет механизма финансирования покупки этих самолетов. Потому что авиакомпании не имеют необходимых денег. Банки, которые на Западе обычно закупают самолеты, затем дают их в лизинг авиакомпаниям, не имеют соответствующих мотивов, потому что самолеты неликвидны, а неликвидны они - потому что их мало производят, их нельзя продать.
Сергей Юрьевич Глазьев – советник президента РФ по вопросам региональной экономической интеграции, имеет степень доктора экономики, входит в число академиков РАН.Ранние годы Сергея Глазьева. Образование и научная деятельность
Родился российский политик с украинскими корнями в славном городе Запорожье, в семье мастера и инженера-проектировщицы завода «Запорожсталь». Все свое детство Сергей Юрьевич провел в Запорожье, учился в единственной украиноязычной школе Запорожья №31. Учился хорошо и, по словам учителей, обладал отличной памятью.В 1978 году Сергей Глазьев отправился покорять столицу России, поступив на химический факультет МГУ. Однако после третьего курса молодой человек понял, что ошибся с выбором, и перевелся на экономический факультет, который в результате окончил с отличием.
Однако на этом научная деятельность Сергея Глазьева не закончилась – после выпуска из МГУ он поступил в аспирантуру Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ РАН), в 1986 году защитил кандидатскую диссертацию, параллельно занимая должность младшего научного сотрудника при институте. 4 года спустя Глазьев получил докторскую степень, таким образом став самым молодым доктором наук в СССР – на тот момент ему исполнилось 29 лет.
Безусловно, выдающиеся интеллектуальные способности Сергея Юрьевича поспособствовали его карьерному росту, но столь стремительный взлет многие объясняют тесным общение с мэтром экономики, академиком Дмитрием Львовым, который был научным руководителем одаренного молодого экономиста в университете, занимал должность замдиректора, а впоследствии и директора в ЦЭМИ.
В 1999 году Сергею Юрьевичу присвоили звание профессора. В 2000 году Глазьев стал корреспондентом Российской академии наук, а в 2008 году – академиком. В научном послужном списке Сергея Глазьева – порядка двух сотен экономических статей и монографий. Среди последних – доклад, посвященный модернизации национальной экономики как главного направления антикризисных мер, монография, анализирующая процесс становления нового технологического уклада в глобальном технико-экономическом развитии, и ряд работ, связанных с разработкой антикризисной политики.
Политическая карьера Сергея Глазьева
В 1987 году Сергей Глазьев начал посещать семинары молодых экономистов в «Змеиной горке» под руководством Егора Гайдара и Анатолия Чубайса . Его способности были отмечены руководством «клуба», и в 1989 году был назначен на должность заместителя директора в Международном центре исследования экономических реформ, созданный британским Центром исследования коммунистической экономики. 
Во время стажировки в Вене Глазьев познакомился с Петром Авеным . Осенью 1991 года тот возглавил комитет по внешнеэкономическим связям РФ и пригласил Сергея Юрьевича на должность первого заместителя.
Через год Петр Авен покинул правительство, и Сергей Глазьев занял его место, однако через полгода, в сентябре 1993, подал в отставку с формулировкой «несогласие с "неконституционными действиями" президента» Бориса Ельцина .
Однако в 1994 году Сергей Юрьевич вернулся в «большую политику», баллотировавшись в депутаты Госдумы I созыва в списках «Демократической партии России» и заняв председательский пост в Комитете по экономической политике. В 1996 году он был назначен одним из руководителей аппарата Совета безопасности России, параллельно трудился на должности начальника информационно-аналитического управления аппарата Совета Федерации РФ. В 2000 году Глазьев стал депутатом Госдумы III созыва. С ноября 2002 года работал в Комитете кредитования.
Выступление Сергея Глазьева на Всероссийском бизнес-форуме (2014 год)
В 2002 году Глазьев участвовал в выборах губернатора Красноярского края, по итогам голосования занял третье место с 21,44% голосов. Его сильнейшими противниками выступили Александр Хлопонин (25,25%) и Александр Усс (27,62%).
Во время выборов в Госдуму IV созыва Сергеем Глазьевым был организован блок «Родина», в составе которого он одержал убедительную победу.
С 2004 года по 2007 год Глазьев являлся депутатом Госдумы IV созыва, числился в составе Комитета охраны здоровья и Комитета бюджета и налогов.
В 2004 году Глазьев принимал участие в президентских выборах как самовыдвиженец. По итогам голосования набрал 4,1% голосов, уступил лишь Николаю Харитонову (13,69%) и Владимиру Путину (71,31%).
В ноябре 2008 года Глазьев занял должность заместителя генерального секретаря Евразийского экономического сообщества. Годом позже, 4 февраля 2009, Сергея Глазьева назначили Ответственным секретарем Комиссии Таможенного Союза Белоруссии, Казахстана и Российской Федерации. За время руководства он способствовал обеспечению стабильного функционирования Таможенного Союза, сформировал его институциональную структуру и создал нормативно-правовую базу, регулирующую взаимодействие сторон, а также внедрил единую систему всех видов финансового регулирования. Все эти мероприятия позволили с 1 января 2012 года говорить о создании единого экономического пространства между участниками союза.
На президентских выборах 2012 года Глазьев прошел официальную процедуру регистрации в качестве доверенного лица кандидата Сергей Глазьев и его старший сын Юрий
Сергей Глазьев – политик сегодня
В 2016 году Сергей Глазьев выполнял обязанности советника Президента РФ Владимира Путина по вопросам региональной экономической интеграции, а также входил в Национальный финансовый совет Банка России.Сергей Глазьев: «Что нас ждет к концу 2016 года?»
Он во многом поддерживает политику российского правительства в отношении Украины, что послужило причиной занесения Сергея Юрьевича в санкционные списки Австралии, ЕС, Канады, Украины и Швейцарии.
авторский доклад Изборскому клубу, в котором предельно детально изложил свой диагноз состояния дел в экономике и обществе и привёл наиболее подробные и детальные рекомендации по выходу из положения, которое считает крайне опасным и требующим активных действий.Любой доклад Глазьева — это всегда событие, которое порождает волну комментариев, споров и ожесточённых баталий. Не стал исключением и этот доклад. Дискуссия уже начала разворачиваться. Поэтому стоит внимательно присмотреться к тому, что рекомендует академик.
В докладе прежде всего бросается в глаза то отчаянье, с которым Глазьев пишет о происходящем в стране, особенно по поводу отсутствия энергичных мер власти по выводу страны из состояния экономического спада и идеологического кризиса. Глазьев требует более решительных и радикальных шагов по преодолению кризиса, и эта решительность импонирует огромному числу патриотов, не принимающих логику постепенных преобразований, считая это топтанием на месте и потерей времени, которого нет. Глазьев очень переживает невозможность повлиять на происходящее и пытается в корректной форме донести свои опасения до общественности.
Патриотическая и консервативная антилиберальная общественность внимательно прислушивается к Глазьеву и так или иначе кладёт его тезисы в основание своей консолидированной позиции, которую предъявляет действующей власти в качестве условия для политической поддержки. А поскольку по мере продолжения и углубления конфликта с Западом антилиберальный фронт в России ширится, то Глазьев становится одним из идеологов широкой антиглобалистской оппозиции, приближаясь в чём-то к теориям знаменитого теоретика протекционизма и опоры на собственные силы Фридриха Листа , одного из ярких критиков классической школы политэкономии.
Доклад Глазьева очень обширен, но в нём есть некоторые особенно яркие тезисы, рассматривая которые, можно понять, почему же власть, и прежде всего — президент России Владимир Путин , не взяла за основу своего курса предложения академика. Это очень серьёзный вопрос, оставить без рассмотрения который означает покинуть дискуссионную площадку без боя, оставив её дешёвым популистам и лукавым демагогам как либерального, так и консервативно-патриотического толка.
Либералы третируют Глазьева как экономического безумца, а патриоты превозносят как пострадавшего за правду и потому отверженного пророка, которого власть гонит из-за корыстных классовых инстинктов. Разумеется, ни то, ни другое не является правдой — Глазьев прежде всего учёный. И поскольку он экономист, то и мир он видит глазами экономиста. И это нормально, было бы странно, если бы он видел мир как-то иначе.
Однако, при всей безупречности поставленного стране диагноза и аналитической точности формулировок, высочайшем уровне абстрактного мышления и обобщения, экономический детерминизм загоняет Глазьева в прокрустово ложе формальной логики. Глазьев — математик-экономист, и потому он видит то, что есть, видит ошибку и видит путь к исправлению ошибки. И всё, что отклоняется от этого пути, приносит Глазьеву буквально физические страдания. Так страдает учёный, видя, что общество не слышит и не понимает его предупреждений.
Оценка Глазьева предыдущих исторических периодов России убийственно точна. Он прекрасно вскрывает причины краха СССР. Приведённая им система контуров, на которых зиждется российская традиционная государственность, предельно интересна. Это идеологический контур, политический, нормативный (законы, указы), экономический и семейно-родовой. Глазьев говорит, что когда разрушен контур идеологический, то рушатся все прочие, и даже семейно-родовой уже не может удержать личность от деградации и срыва в архаику. Люди дичают. Пример Украины показывает нам всю справедливость глазьевских оценок.
Далее Глазьев предельно точно описывает механизм заражения национальной элиты извне антинациональными доктринами и процесс подготовки второго эшелона пятой колоны, которая приходит на смену первому поколению реформаторов. Агенты влияния доминирующей идеологии формируются в растущую прослойку, разрушающую все контуры общества — от идеологического до экономического. Торжество этой либеральной группы Глазьев видит в 13-й статье Конституции: «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Глазьев утверждает, что «для России значение этой статьи аналогично статье японской конституции о запрете иметь Вооружённые силы» . И надо сказать, тут он абсолютно прав.
Прав Глазьев и в тех оценках, которые он даёт современному капитализму и перспективам нового мирохозяйственного уклада. Всё вышеперечисленное не оставляет повода для разногласий с автором. Возникает недоумение — с чем же не согласен президент? А если согласен — почему принимает не программу Глазьева, а приближает к себе Кудрина ?
Первые сомнения возникают не в констатирующей части программы Глазьева, а в проектной. У всех теоретиков все констатации всегда бесспорны, спорны лишь предложения, из этих констатаций вытекающие. Глазьев, по сути, предлагает авантюрную революцию. И это — та главная причина , по которой Путин отвергает предложения Глазьева.
Когда Глазьев остаётся в поле фундаментальной науки, он безупречен, но, когда он приходит в поле прикладной политики, вот тут возникает чувство опасности. Именно это и останавливает Путина, а не приписываемая ему нерешительность или мифическая классовая солидарность с олигархатом. Путин ни с кем не солидарен — он слишком вне прочих социальных групп. Он ни в чём с ними не совпадает, не имеет сходных классовых и групповых аналогий. Верховный правитель всегда уникально одинок в силу своей властной позиции. Он вне групп и над ними. И единственное, чего он опасается, — это возрастания конфликтности из-за политически ошибочных решений. Утраты контроля над управлением.
Если Глазьев смотрит на политику как экономист, Путин смотрит на неё как конфликтолог. В отличие от Глазьева, Путин знает: государства рушатся не от того, что в них есть экономические трудности или государственные изменники. Это всегда есть во все времена во всех государствах — от древних времён до наших дней. Государства рушатся тогда, когда степень конфликтности в них превышает определенную черту, ту, за которой верховная власть утрачивает способность управлять.
Именно за этой чертой и начинается революция, в которой гибнет всякое государство, и на смену ему через кровь и потери приходят новые государственные образования, остающиеся уже на века. Мудрость политика как раз в том и заключается, чтобы не попасть под искушение обаяния стройных теорий советников, за которыми стоит угроза утраты согласованности управления.
Вот что предлагает Глазьев.
1. Вывод госактивов (Резервный фонд, Фонд национального благосостояния, резервы Банка России) из обязательств стран, осуществляющих против России гибридную агрессию, с переводом их в политически нейтральные инструменты, прежде всего, в золото, а также в обязательства стран БРИКС.
Вы не насторожитесь, когда вам предложат перевести национальные резервы в ценные бумаги Бразилии, Индии или Южной Африки? Что, эти страны — экономические гиганты, их экономики — уже полностью свободны от влияния США? И нам стоит вложить свои резервы в их облигации, это действительно лучше и безопаснее, чем вложить их в американские долговые бумаги? А если никуда не вложить, то согласиться с потерями от инфляции, которые никогда никто не компенсирует? Если оба решения плохи, то зачем предлагать одно плохое взамен другого плохого? Где тут выгода? Почему не оценены опасности?
2. Преобразование Резервного фонда в Бюджет развития, средства которого должны тратиться на стимулирование инвестиций в перспективные направления роста экономики путем фондирования институтов развития, облигаций государственных корпораций, инфраструктурных облигаций.
Что значит «тратиться на стимулирование инвестиций»? Вывести валюту на биржу и продать за рубли, которые заплатить внутренним производителям в рамках госзаказа? А что будет с курсом и как это скажется на ценах? Купить за валюту технологии на Западе? А кто их нам сейчас продаст? И главное даже не в этом — ну, купили, сделали что-то. Где спрос на новую продукцию? Где рынки? Почему не оценены риски такого предложения?
3. Прекращение импорта за государственные средства (бюджета и средства госкомпаний) любой продукции, аналоги которой производятся в России, включая импорт самолётов, автомобилей, лекарственных препаратов, напитков, мебели и пр.
Очень красивый тезис. Но именно импорт не только создает конкуренцию, но и завозит более высокие технологии и стандарты производства и сервиса. В СССР производились аналоги зарубежных автомобилей в виде отечественного автопрома — и что? Помогло? Стали наши автомобили лучшими в мире, а наши покупатели стали любителями отечественного? Не этот ли путь лёг в основу того, что выше Сергей Юрьевич описал как крах идеологического контура, за которым развалились все прочие? И этот смертельный номер нам теперь предлагают повторить на «бис»? Не потому ли Владимир Путин испытывает сомнения, когда ему предлагают такие советы? Я не академик, но я бы тоже усомнился. Просто потому, что я не вижу, где здесь выигрыш, но чётко вижу, какие тут проблемы. Понятно, что президент видит их намного яснее.
4. Запрет на привлечение новых средств российских физических и юридических лиц российским банкам, являющимся дочерними подразделениями американских и европейских банков, — исходя из интересов национальной безопасности и на время действия санкций.
Неразумное с политической точки зрения решение. И именно исходя из интересов национальной безопасности. Их коммерсанты у нас — это наши агенты у них. Дочерние структуры иностранных банков — это не только представители Запада в нашей экономике. Это ещё и наши адвокаты. Они здесь прибыль получают и не хотят терять условия её получения. Пусть как лоббисты они относительно слабы — нам предлагают вовсе их лишиться? Ничего лучше, чем что-то? Конкретно — в чём состоит выгода России от запрета деятельности Райффайзенбанка? Чтобы никто никого не зарезал, давайте вообще выбросим из дома все ножи?
5. Деофшоризация российского бизнеса путём реализации комплексной системы мер (введение статуса национальной корпорации, прекращение взаимоотношений государства и госсектора с офшорами, введение ограничения их допуска в чувствительные сектора российского рынка).
Никаких возражений. Полностью «за».
6. Прекращение, во избежание стимулирования вывоза капитала и валютных спекуляций, приёма иностранных ценных бумаг и иностранных активов российских банков в качестве обеспечения ломбардных и иных кредитов ЦБ.
Почему надо запретить ЦБ принимать в залог ценные бумаги иностранных фирм, принадлежащие российским банкам? Они что — ущербные с точки зрения обеспечения займа? А если они высоколиквидные? «Во избежание стимулирования вывоза капитала и валютных спекуляций»? Ну, давайте вообще деньги запретим, — тогда никаких спекуляций точно не будет. Перейдём к натуральному обмену. Станет Глазьев хлеб покупать в обмен на научные статьи. Но ведь сам Сергей Юрьевич выше говорил, что скатывание в архаику — это плохо.
А устранение из оборота инструмента по причине, лежащей вне сферы мотива применения самого инструмента, — это не архаика? Глазьев серьёзно уверен, что вывоз капитала происходит лишь потому, что существуют механизмы оформления такого вывоза? Ветер дует, потому что деревья качаются? Уберём механизмы — и вывоз исчезнет? В СССР вон никаких инструментов не было. Это помогло удержать предприятия и граждан от мотива покупки и вывоза валюты любыми путями? Может, как-то иначе попытаться бороться с вывозом капитала? Может, через интерес попробовать? Не надёжнее ли это, чем путь запретов?
Далее нет смысла продолжать перечислять все предложения академика Глазьева. Их очень много, и все они требуют серьёзного разговора. Их можно прочитать самому и составить собственное мнение об их обоснованности. Там есть и вполне резонные предложения, есть и спорные, есть и вызывающие сомнения. Прежде всего по причине неучёта таких побочных действий, как скачок политической конфликтности в обществе и неочевидность выгоды предлагаемых мер.
Ясно одно — такие рекомендации требуют очень серьёзной доработки и оценки. Их можно выносить в публичное поле, но кто будут эксперты? Апелляция к профанному сообществу — это популизм: профессионально и всесторонне оценить риски смогут далеко не все, а вот взбудоражить общество химерой легко достижимого счастья, стоит лишь проявить решительность, можно легко. Доклад Глазьева очень напоминает прокламацию и очень не похож на научное исследование.
Нельзя скатываться от академизма в пропаганду. Академизм всесторонен, беспристрастен и объективен, пропаганда однобока, пристрастна и субъективна. Сочетание академизма и пропаганды всегда идёт в ущерб академизму. Научный уровень падает. И я вполне понимаю сомнения Владимира Путина, когда он читает такие рекомендации академика Сергея Глазьева. Просто за этими рекомендациями ясно читается неочевидность последствий, непросчитанность рисков, непроработанность блокирования негативных последствий и отсутствие перечня таких последствий. Ставить над Россией ещё один эксперимент с неочевидными последствиями Путин уже не решается. И совершенно правильно делает.
Россия рискует скатиться на обочину технологического прогресса и стать набором разрозненных анклавов на периферии американской или европейской экономик, предупреждал академик РАН Сергей Глазьев в статье «Семь сценариев для России», подготовленной по просьбе «Газеты.Ru».
Недопустимо просто сидеть и ждать отмены санкций, чем, собственно, и занимается сейчас правящий класс в России. Ни очередной «план действий - 2025», который готовит правительство, ни «стратегия роста» бизнес-омбудсмена Бориса Титова не годятся на роль эффективного инструмента. А стратегия-2035, которую формулирует для Кремля экс-министр финансов Алексей Кудрин, еще не готова.
По мнению Глазьева, правительство и ЦБ продолжают в макроэкономической политике следовать традиционным рекомендациям МВФ, на этом же строит свою программу Кудрин. Продолжение этого подхода обрекает экономику России на дальнейшую деградацию.
Избежать негативного сценария пока еще возможно. Если Кремль реализует стратегию экономического роста, основанную на китайском опыте государственного управления. Академик Глазьев предлагает свой механизм стратегического прорыва, состоящий из 12 шагов. Причем Глазьев выступает с этими предложениями не как официальное лицо, советник президента, а как ученый и эксперт в сфере госуправления.
Госрегулирование и открытость
Первое, что необходимо сделать, — перевести функционирование правительства на технологию стратегического и индикативного планирования.
Стратегическое планирование указывает перспективные направления развития экономики, опираясь на долгосрочные прогнозы научно-технического прогресса и понимание возможностей опережающего развития экономики страны в рамках мировой экономики. Индикативное планирование дает ориентиры деятельности органам госвласти всех уровней по созданию условий для наращивания инвестиционной активности в целях роста производства для повышения уровня жизни населения. Оно также предоставляет предпринимателям возможность воспользоваться этими условиями, поясняет Глазьев.
Государственное регулирование при этом сохраняется. «Госрегулирование стимулирует деловую активность в направлении роста производства и сдерживает деструктивные проявления (вывоз капитала, финансовые пирамиды и т.п.)», — отмечает Глазьев. Но при наличии госрегулирования экономике РФ необходима открытость. «Это дает возможность импорта передовых технологий и экспорта готовой продукции, принуждая предпринимателей к повышению конкурентоспособности отечественной продукции», — добавляет Глазьев.
Под личную ответственность
Индикативное планирование невозможно реализовать без механизма личной ответственности чиновников. А также привязки госбанков к задачам кредитования роста производства.
Это второй и третий пункты стратегии академика Глазьева.
Он считает, что «необходимо введение механизма личной и коллективной («сквозной», «вертикальной» и «горизонтальной») ответственности госслужащих, а также системы их поощрения за реализацию индикативных планов роста инвестиций и производства». Эти нормы также должны распространяться на деятельность государственных корпораций и госбанков.
Госбанки должны выстраивать свою деятельность исходя из задачи кредитования роста производства и инвестиций. Процентные ставки необходимо регулировать «исходя из рентабельности производственной сферы».
Догнать по-русски, перегнать по-китайски
Но правительственный план стратегий и индикаторы для его реализации — всего лишь полдела. «Потребуется также план опережающего развития на основе нового технологического уклада. Дальнейшее развитие мировой экономики связано с формированием новых мирохозяйственного и технологического укладов, образцом развития которых является КНР. Для этого все ведущие страны мира прибегают к стимулированию инвестиций за счет целевой кредитной эмиссии», — отмечает Глазьев.
Рост российской экономики невозможен без наращивания «долгосрочных кредитных ресурсов и активизации роли ЦБ как кредитора последней инстанции».
По мнению Глазьева, в отличие от экономик стран - эмитентов резервных валют, основные проблемы в российской экономике вызваны не избытком денежного предложения и связанных с ним финансовых пузырей, а хронической недомонетизацией экономики, которая длительное время работала «на износ» вследствие острого недостатка кредитов и инвестиций.
При этом Глазьев ссылается на оценки Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. Выход на 4-5-процентный ежегодный прирост ВВП, выше среднемирового уровня, может быть достигнут только при повышении нормы накопления до 27% ВВП к 2018 году. Только в этом случае возможна реализация поставленной президентом РФ задачи достижения роста ВВП выше среднемирового уровня. А чтобы догнать по темпам роста китайскую экономику, норму накопления (долю инвестиций в ВВП) необходимо довести до 35%.
Профинансировать эти предложения можно за счет целевой кредитной эмиссии под приоритетные инвестиционные проекты.
«При этом инфляционного эффекта от наращивания кредитной эмиссии в объеме до 5 трлн руб. не прогнозируется, так как уровень монетизации российской экономики ниже оптимального на 7-10 трлн руб. Главным условием здесь является направление кредитной эмиссии исключительно на цели роста объемов и модернизации производства пользующейся спросом продукции», — аргументирует Глазьев.
И предупреждает, что в условиях характерных для российской экономики структурных диспропорций потребуется избирательная кредитно-инвестиционная политика, дифференцированная по отраслям и направлениям развития в соответствии с объективно сложившимися различиями в их доходности. Имеющаяся практика льготного кредитования АПК и малого бизнеса подтверждает эффективность такого подхода.
Компании могли бы заключать с уполномоченными органами государственной власти инвестиционные контракты, под которые банки и институты развития могли бы выдавать долгосрочные кредиты.
ЦБ при этом мог бы функционировать как институт развития, обеспечивающий кредитами как потребности частных предприятий в расширении и развитии производства, так и госпрограммы.
Под небом Евразии
Частью плана по опережающему развитию, уверен Глазьев, могли бы стать масштабные проекты по развитию инфраструктуры. В том числе совместно с КНР.
Инфраструктурные проекты могут финансироваться, в частности, не только за счет госбюджета, но и при помощи «выпуска целевых низкопроцентных облигаций, котируемых на бирже и выкупаемых ЦБ».
Для их сопряжения с китайскими источниками финансирования может быть использован механизм валютно-кредитных свопов. В целях привлечения средств международных банков развития и финансовых рынков могут быть выпущены специальные долгосрочные облигации, обращающиеся на финансовом рынке Евразийского экономического союза и КНР.
Реализация двух трансконтинентальных интеграционных инициатив — ЕАЭС и Шелкового пути — открывает возможности расширения взаимовыгодного сотрудничества, отмечает Глазьев. Например, можно сочетать формирование единого воздушного пространства и открытие новых воздушных коридоров с переходом на самолеты совместного производства в рамках российско-китайско-индийско-иранской кооперации. Или открытие внутренних водных путей со строительством и использованием судов собственного производства. Или сооружение трансконтинентальных транспортных коридоров с развитием единой базы железнодорожного и автодорожного машиностроения. Аналогичный подход может быть применен к формированию общего энергетического пространства, совместной машиностроительной базы.
«Пока российско-китайские инвестиционные проекты развиваются сравнительно вяло. Созданные для этого международные банки развития, в первую очередь Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, остаются в стороне. Для активизации этой работы необходимо использовать формы международных консорциумов с наднациональными органами управления и концессионных соглашений», — считает Глазьев.
Двойной бюджет
Следующий шаг — трансформация бюджетного правила в бюджет развития, предусматривающая направление нефтяных доходов на финансирование государственных инвестиций.
«Здесь уместно вновь обратиться к китайскому опыту. Для борьбы с бюджетным дефицитом и финансирования крупного инфраструктурного строительства в Китае еще с 1982 года стали использовать так называемый двойной бюджет: регулярный государственный бюджет и бюджет капитального строительства», — советует Глазьев.
Регулярный государственный бюджет формируется главным образом за счет налогов, а бюджет развития — за счет неналоговых поступлений от предприятий, перечислений из внебюджетных фондов с добавлением положительного сальдо государственного бюджета. Бюджет капитального строительства (или бюджет развития) предназначен для целей экономического строительства, в основном для строительства важнейших объектов общегосударственного значения. Основной целью «двойного бюджета» является выведение всех расходов по капитальному строительству за рамки регулярного госбюджета.
Глазьев напоминает, что после дефолта 1998 года разделение бюджетов использовалось в правительстве Евгения Примакова. Тогда государство начало формировать бюджет развития, налаживать механизмы рефинансирования коммерческих банков под векселя платежеспособных производственных предприятий.
«Впоследствии этот эффективный экономический механизм, принесший свои плоды, был заменен Стабилизационным фондом, ставшим каналом перекачивания российских бюджетных доходов в американские долговые обязательства», — возмущается Глазьев.
Еще один давно назревший инструмент стимулирования экономики — дополнение функций ЦБ задачами обеспечения роста инвестиций, ВВП и занятости. Повышение роли специальных инструментов рефинансирования коммерческих банков в целях кредитования инвестиционных проектов с увеличением сроков предоставляемых ресурсов и расширением ломбардного списка.
Для этого необходимо приближение ключевой ставки к уровню средней рентабельности в обрабатывающей промышленности. Введение вектора ставок специальных инструментов рефинансирования, приближающего цену финансовых ресурсов к рентабельности соответствующих отраслей экономики.
Также потребуется пойти на такой шаг, как «организация целевого рефинансирования государственных институтов развития и коммерческих банков под низкопроцентные долгосрочные государственные и муниципальные обязательства, облигации государственных корпораций, включая инфраструктурные облигации, а также бизнес-планы предприятий, разрабатываемые в целях реализации государственных программ, заказов, специальных инвестиционных контрактов, экспортных контрактов, совместных с партнерами по евразийской интеграции инвестиционных проектов».
Против манипулирования курсом рубля
И наконец, несколько точечных, но важных внедрений в текущую практику правительства: «Внедрение системы контроля над целевым использованием кредитов госбанков и бюджетных ассигнований, исключающей их вывоз за рубеж и использование в спекулятивных целях».
Введение избирательного валютного и финансового регулирования на основе косвенных методов (налог Тобина, резервные требования и проч.) в целях предотвращения спекулятивных атак, манипулирования рынками и курсом рубля, сооружения «финансовых пирамид» и прочих махинаций, дестабилизирующих экономику.
Необходимо, считает Глазьев, активизировать расширение использования рубля в качестве «валюты цены и валюты расчетов по российским экспортным поставкам, формирование основы для превращения рубля в международную валюту расчетов и ценообразования в большом евразийском партнерстве».
Для этого необходима стабилизация курса рубля на среднесрочный период по отношению к корзине евразийских валют.
«Нужен переход к идеологии развития с приоритетным наращиванием расходов на НИОКР и образование, стимулированием инновационной активности и поощрением новаторства», — резюмирует академик Глазьев и напоминает о необходимости «персональной ответственности в системе государственной власти за достижение целей развития».
Вскоре после того, как Российская академия наук (РАН) начала выступать с программой смены экономической парадигмы в стране, а публично защищать нынешнюю модель пришлось Анатолию Чубайсу, мы стали свидетелями так называемой «реформы» академии по все большему ограничению ее полномочий. Последний инцидент - срыв выборов президента РАН и попытки переподчинить избрание напрямую главе государства. Как считает академик Сергей Глазьев, реформа РАН дает результаты, обратные официально заявлявшимся, но ученые еще могут поставить экономику на правильные рельсы.
Сергей Юрьевич, расскажите, пожалуйста, о последних событиях в РАН, что за процессы идут и как академики их оценивают?
Реформа, которая была навязана Академии наук несколько лет назад, фактически не достигла своих результатов, а имела прямо противоположный эффект. Ожидалось, что работа ученых будет освобождена от чрезмерной опеки, хозяйственно-бюрократической нагрузки по управлению, однако, на самом деле, произошла очень серьезная бюрократизация работы академических институтов. Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) ведет себя как вышестоящая структура и заставляет ученых писать бесконечные отчеты, которые чиновники этой организации не в состоянии даже понять и разобраться в них. Мелочная регламентация, формализм и сверхбюрократизация очень серьезно мешают научному процессу, усложняя, а не упрощая работу ученых.
Что делать в этой ситуации?
Я думаю, что нужно вернуться к тем принципам, о которых говорил президент, когда замышлялась реформа, и добиться правильной субординации. Есть руководство Академии наук, оно определяет основные направления фундаментальных исследований, а ФАНО должно быть сервисной организацией, которая работает в рамках обязанностей, определенных президиумом РАН.
Все-таки как Вы оцениваете ситуацию с выборами президента РАН - что происходит?
Никак не оцениваю. Выборы нам сорвали.
Как Вы считаете, тормозит ли реформа РАН модернизацию экономики, создание 25 млн высокотехнологичных рабочих мест - того, к чему не раз призывал президент?
Реформа к этому отношения не имеет, потому что если говорить о вкладе РАН в экономическое развитие, то здесь нам остро не хватает механизма коммерциализации научно-исследовательских разработок. Этот механизм должен включать в себя венчурные фонды, банки развития, инвестиционные фонды. Если бы ФАНО занималось созданием механизма внедрения научных достижений в практику, то это было бы очень хорошо. Вместо этого чиновники занимаются мелочной регламентацией по использованию имущества. Здесь можно без чиновников разобраться, как эффективно использовать имущество. А вот задача организации продвижения научных результатов в практику - как раз функция правительственных ведомств, которая сегодня пробуксовывает. Поэтому вопрос о том, почему открытия наших ученых внедряются по всему миру, но только не у нас в стране, это вопрос не к Академии наук, а вопрос к работе Правительства, Центрального банка, которые формируют экономическую политику и ответственны за то, чтобы создавать условия.
Кстати, о внедрении разработок и отношении к ученым за рубежом. Пока у нас ограничивают функционал РАН, Китай занялся активным возвращением своих ученых из США, об этом на днях писала китайская пресса. Не пора ли нам заняться тем же?
Китай занимается этим давно и успешно, у нас тоже предпринимаются попытки. Но здесь главное даже не финансирование научных работ, а для наших зарубежных коллег существует система грантов, которая стимулирует их возвращение в российские учебные, научные организации, главное - практическая реализация, о чем я уже говорил. Ученому ведь очень важно видеть результат своей работы на практике. Сегодня между фундаментальной и прикладной наукой во многих отраслях знаний фактически барьер стерт, и вчерашние научные лаборатории повсеместно становятся преуспевающими фирмами. Для того, чтобы российские умы не «экспортировались», а, наоборот, возвращались в Россию, очень важно создание благоприятной среды для инновационной активности.
Последние месяцы обсуждаются разные экономические стратегии, мейнстрим - это, видимо, стратегия Кудрина, но есть и другие, в том числе та, которую предлагала РАН. Сейчас можно ли сказать, что ученые привлечены к этой работе или, наоборот, оттеснены от нее?
У ученых РАН всегда была и есть позиция, основанная на научных знаниях о закономерностях экономического развития. Она, к сожалению, не востребована органами государственной власти уже 25 лет. Те рекомендации, которые последовательно отстаивает академическая наука, доказали свою практическую эффективность, проявились в экономическом чуде Китая, в ряде других стран, где ведется разумная экономическая политика. Наша экономическая политика ведется в угоду компрадорской олигархии, спекулянтам и западному капиталу. Мы следуем по траектории МВФ, у которого задача - не экономический рост, а создание благоприятных условий для движения американского капитала по всему миру. Везде, где МВФ работает, мы видим экономические катастрофы.
Наша страна здесь не исключение, а один из типичных примеров следования рекомендациям МВФ, в результате чего снижается инвестиционная активность, падает производство, но зато экономика «успешно колонизируется» западным капиталом. У нас уже больше половины промышленности принадлежит нерезидентам.
Если цель заключается в том, чтобы из России сделать колонию для западного капитала, то политика, проводимая на протяжении 25 лет у нас, можно сказать, очень успешна. Но она не имеет никакого отношения ни к национальным интересам, ни к задачам экономического развития.
Если цель - экономическое развитие, то что нужно делать?
Нужно внедрять не рекомендации МВФ, а рекомендации ученых РАН, которые основаны на понимании закономерностей экономического развития, знании международного опыта и блестяще себя зарекомендовали экспериментально. У нас прекрасный, уникальный в экономической эксперимент - мы одновременно с Китаем начинали реформы по переходу от директивной к рыночной экономике. Китай совершил экономическое чудо, сегодня производит уже в шесть раз больше продукции, чем мы, а у нас самая чудовищная в мировой истории мирного времени экономическая катастрофа. Есть наглядные подтверждения, по которым можно говорить, какая концепция правильная, а какая - нет.
Хотите сказать, что несостоятельность нашей концепции уже доказана?
Несостоятельность либертарианской концепции вашингтонского консенсуса получила экспериментальное подтверждение в России, а концепция интегральной экономической политики, сочетающей планирование и рыночные механизмы, дала блестящие результаты. Что еще нужно для доказательств, я не понимаю.
