Михаил Васильевич Алексеев (3 ноября 1857, Тверская губерния, Российская империя - 8 октября 1918, Екатеринодар) - русский военачальник, Генерального штаба генерал от инфантерии (1914), генерал-адъютант (1916). Активный участник заговора, приведшего к Февральскому перевороту 1917 г.. Активный участник Белого движения в годы Гражданской войны. Верховный руководитель Добровольческой армии.
Родился в семье солдата сверхсрочной службы, позже выслужившего чин майора Василия Алексеевича Алексеева (ум.1894). В 1873 поступил вольноопределяющимся во 2-й гренадёрский Ростовский полк. Окончил Тверскую классическую гимназию и Московское пехотное юнкерское училище (1876). Выпущен в 64-й пехотный казанский полк.
В составе 64-го пехотного Казанского полка участвовал в Русско-турецкой войне 1877-1878. В 1885-1887 командовал ротой своего полка.
В 1887 году поступил в Николаевскую Военную академию, которую окончил в 1890 г. (был потом в этой же академии профессором).
С 1890 года - старший адъютант 1-го армейского корпуса. В 1894 перешёл на службу в Главный штаб, где занимал должности младшего, а затем старшего делопроизводителя канцелярии военно-учёного комитета. В 1904 году произведён в Генерального штаба генерал-майоры. Одновременно с 1898 экстраординарный, с 1901 ординарный, с 1904 года заслуженный профессор кафедры военной истории Николаевской Военной академии. С августа 1900 начальник отделения генерал-квартирмейстерской части Главного штаба.
Во время Русско-японской войны 1904-1905 гг. с 30 октября 1904 генерал-квартирмейстер 3-й Маньчжурской армии. За боевые отличия награждён золотым оружием 1906.
С сентября 1906 г. обер-квартирмейстер Главного управления Генерального штаба, с августа 1908 г. начальник штаба Киевского военного округа. С июля 1912 г. по июль 1914 г. командовал 12-м армейским корпусом.
В Первую мировую войну - с 19 июля 1914 состоял начальником штаба армий Юго-Западного фронта, затем с 17 марта 1915 главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта. 6 сентября 1914 г. награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. С 4 августа 1915 главнокомандующий армиями Западного фронта. После того как Император Николай II принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего, Алексеев 18 августа 1915 был назначен начальником штаба Ставки Верховного главнокомандующего. Алексеев как начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего фактически руководил всеми военными операциями вплоть до Февральской революции. По своей должности начальника штаба Главковерха поддерживал контакты с членами Государственной Думы, Государственного Совета и Совета министров. Упоминания, встречающиеся в исторической литературе и публицистике, о принадлежности Алексеева к некоей "военной" масонской ложе не имеют никакого документально обоснованного подтверждения.
Во время Февральских событий 1917 года председатель Государственной думы М. В. Родзянко - один из организаторов антимонархического заговора - перед опасностью роста революционных беспорядков в столице и возникновении самочинных структур советской власти обратился к Государю и к М. В. Алексееву с просьбой склонить царя отречься от престола. Генерал Алексеев поддержал Родзянко и разослал циркулярную депешу главнокомандующим фронтами, в которой, фактически обманывая их в начале телеграммы от себя, дабы настроить адресатов на нужный лад, добавляет фразу: «Упорство же Государя способно лишь вызвать кровопролитие»
В условиях продолжающейся войны, не желая начинать войну гражданскую Государь согласился с доводами генерала Алексеева и командующих фронтами о необходимости отречения от Престола. Генерал Алексеев был сторонником сохранения монархии в форме правления Великого Князя Михаила Александровича, однако, после непринятия Престола последним, был вынужден признать власть Временного правительства, слабость и обреченность которого он понимал и считал необходимым установить в стране режим «твердой власти».
Все командующие фронтами в ответ просили Императора отречься от престола: «ради единства страны в грозное время войны». Однако всё же не все высшие военачальники были столь единодушны, поэтому на стол Николая II попадают лишь те документы, где речь идет об отречении. Государю не показали телеграммы «Первой Шашки Империи» генерала графа Ф. А. Келлера: «Третий конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от престола. Прикажи, Царь, придем и защитим Тебя». Не показали Ему и телеграммы командира Гвардейского конного корпуса Хана Нахичеванского, сообщавшего о готовности гвардейской конницы умереть за своего Государя.
Пытался предотвратить армию от развала, выступал против Советов и солдатских комитетов в армии, старался уберечь солдат от «агитаторов» и восстановить старую власть офицерства.
Во время Корниловского выступления в августе 1917, чтобы спасти ген. Корнилова и его сподвижников, соглашается возглавить Ставку:…
"…ради спасения жизни корниловцев, решился принять на свою седую голову бесчестие - стать начальником штаба у «главковерха» Керенского."
…соглашается произвести арест генерала Корнилова и его сподвижников (генералов Романовского, Лукомского и ряд старших офицеров, взятых под следствие и помещенных в г. Быхове в здании монастыря) в Ставке, что и делает 1 сентября 1917 года. По свидетельству командира Корниловского ударного полка Генерального штаба капитана М. О. Неженцева «встретились они (Алексеев и Корнилов) чрезвычайно трогательно и по-дружески» Корниловцам, помещённым в здании Быховской тюрьмы, генерал Алексеев постарался обеспечить максимальную безопасность. Тем не менее, этот эпизод оказался недопонятым генералом Корниловым и впоследствии уже на Дону весьма негативно сказался на отношениях двух генералов-руководителей молодой Добровольческой Армии. Генерала Корнилова, без сомнения, также должна была ранее огорчать чрезвычайная осторожность генерала Алексеева в плане поддержки Выступления, сочувствовавшего желанию генерала Корнилова навести порядок в армии и стране, однако публично не соглашавшегося ни по одному пункту по причине отсутствия веры в успех рискованного мероприятия.
Тотчас после этого (через неделю) генерал Алексеев уходит в отставку с поста Начальника штаба при Верховном главнокомандующем - Керенском; об этом кратком, всего несколько дней, периоде своей жизни генерал говорил впоследствии всегда с глубоким волнением и скорбью. Своё отношение к корниловцам Михаил Васильевич выразил в письме редактору «Нового времени» Б. А. Суворину таким образом:
"Россия не имеет права допустить готовящегося в скором времени преступления по отношению её лучших, доблестных сынов и искусных генералов. Корнилов не покушался на государственный строй; он стремился, при содействии некоторых членов правительства, изменить состав последнего, подобрать людей честных, деятельных и энергичных. Это не измена родине, не мятеж…"
После Октябрьского переворота большевиков выехал в Новочеркасск, где стал одним из главных руководителей Белого движения (1917-1918). Под его руководством здесь в конце 1917 начала формироваться так называемая Алексеевская организация, ставшая ядром Добровольческой армии, в которой он занял пост её Верховного Руководителя. Генерального штаба генерал от инфантерии Алексеев провёл огромную работу по организации военно-политических структур не только Добровольческой армии, но и всего антибольшевистского сопротивления на территории Европейской России (особенно в организации антисоветского подполья в крупных городах). Выступал с позиций необходимости восстановления монархии, но, при этом, понимал, что провозглашение этого лозунга в 1918 году, в условиях ещё «непережитой революции», связано с немалым политическим риском. Категорически осуждал любые формы сотрудничества т. н. «государственных образований» со странами Четвёртого Союза и декларировал принципы «верности союзническим обязательствам России в войне». Скончался 8 октября 1918 года от воспаления легких.
Михаил Васильевич Алексеев родился в ноябре 1857 года. Отец его был офицером, участником , участвовал в обороне Севастополя. Михаил учился в Тверской гимназии, после окончил Московское юнкерское училище, а еще позже закончил Николаевскую академию Генштаба.
Был участником русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Михаил был ранен под Плевной, а за проявленное мужество награжден орденами Святого Станислава и Святой Анны. Не прошла мимо него и русско-японская война. За участие в ней он представлен к чину генерала и награжден золотым оружием, на фронте был в составе 3-ей Маньчжурской армии.
Третьей крупной компанией, в которой участвовал генерал стала . Алексеев участвовал во взятие Львова, награжден Георгиевским крестом 4-ой степени, получил чин генерала от инфантерии. С 1915 года и до революции Алексеев был начальником штаба Ставки, то есть де - факто, являлся руководителем всех русских армий на фронтах.
В феврале 1917 грянула революция. В дни революции генерал повел себя очень недальновидно. Вместе с другими видными генералами и депутатами, он оказал большое давление на Императора и тот, видя, что от него отвернулась армия, отрекся от престола.
С марта по май 1917 Алексеев работает главнокомандующим при Керенского. Вскоре Керенский выпустил приказ, о введение власти Советов в армии. Михаил Васильевич выступил с критикой, за что был смещен со своей должности.
В конце августа он опять занимает пост главнокомандующего. Сделал это генерал Алексеев с целью того, чтобы уберечь и других участников неудавшегося восстания от расправы. Через две недели, убедившись в безопасности Корнилова и его сторонников, Алексеев уходит в отставку.
Октябрьской революции он был не рад и поэтому вместе с Корниловым и Деникиным участвует в формировании Добровольческой армии. Участвовал в первом Кубанском походе. В июне 1918 Добровольческая армия начала свой второй Кубанский поход. Вскоре армия заняла Краснодар, Алексеев был Верховным руководителем Добровольческой армии, это положение обязывало его уделить много времени для создания должного управления на освобожденных территориях.
Вскоре Генерал заболел и скончался в конце сентября 1918г в Краснодаре, где и был торжественно захоронен. При отступлении Белой Армий, жена Алексеева настояла на переносе праха генерала в Сербию.
Михаил Васильевич фигура безусловно, интересная. В его биографии участие в трех крупных международных баталиях, в которых он заслужил множество наград. Но какой след он оставил в русской истории? Он один из тех, кто свергнул монархию, а потом изо всех сил за неё боролся. Алексеев еще одна личность, судьбу которого истоптала «русская смута».
Имя генерала Алексеева не имело громкой славы, какую имели, например, Брусилов, Корнилов, Деникин. Он остался, во многом в силу личной скромности, как бы в тени, вместе с тем его судьба заслуживает пристального внимания. Выходец из низов, сын солдата сверхсрочной службы, Алексеев благодаря неутомимой военной деятельности достиг высших постов в русской армии, вынес на своих плечах огромную тяжесть организации вооруженной борьбы в первой мировой войне. Он же - основатель Белого движения, вместе с Корниловым и Деникиным - вождь Добровольческой армии.
Михаил Васильевич родился в Твери, где закончил классическую гимназию, затем поступил в Московское пехотное юнкерское училище. В 1876 г. он стал офицером и в следующем году в составе 64-го Казанского пехотного полка отправился на войну с Турцией. В русской армии тогда были популярными генералы Скобелев, Драгомиров, Гурко, Столетов. Многое довелось испытать на той войне молодому Алексееву, за доблесть и отвагу в боях он был удостоен орденов святой Анны 4-й и 3-й степеней, святого Станислава 3-й степени, румынского креста. По окончании войны Михаил Васильевич продолжал службу в младших офицерских должностях и только в 1885 г. стал командиром роты. Стремясь к военным знаниям, он через два года поступил в Николаевскую Академию генерального штаба, в учебе отличался необыкновенным трудолюбием и закончил академию первым по списку. С 1890 г. Алексеев служил адъютантом штаба 1-го армейского корпуса, в 1894 г. он был переведен в Главный штаб, где работал в военно-ученом комитете, возглавлял оперативное отделение, одновременно с 1898 г. являлся профессором кафедры истории русского военного искусства Академии генерального штаба, в 1904 г. был удостоен звания заслуженного профессора, произведен в генерал-майоры. Его авторитет как военного специалиста уже тогда был очень высок.
Новый боевой опыт Алексеев получил в русско-японскую войну. С октября 1904 г. по декабрь 1905 г. он был генерал-квартирмейстером 3-й Маньчжурской армии. Горячо переживая неудачи русской армии, Михаил Васильевич видел причины поражений в нерешительности главнокомандующего Куропаткина, недостатке вооружений и слабости тыла. "Колебание и боязнь - вот наши недуги и болезни", - писал он. За ревностное исполнение своих обязанностей и личное мужество Алексеев был награжден золотым оружием с надписью: "За храбрость", орденами.
В 1906 - 1908 гг. Михаил Васильевич служил обер-квартирмейстером в Главном управлении генерального штаба, в августе 1908 г. был назначен начальником штаба Киевского военного округа с производством в генерал-лейтенанты. Не боялся брать на себя львиную долю работы, скромно оставаясь в тени, был человеком дела, прямым и простым в общении. Эти качества он сохранял всю жизнь.
С 1912 г. Алексеев командовал армейским корпусом, а в начале первой мировой войны был назначен начальником штаба Юго-Западного фронта, созданного на базе Киевского военного округа. Командующий фронтом генерал Н.Иванов не отличался полководческими дарованиями, и Михаилу Васильевичу приходилось работать не покладая рук. Успех Галицийской наступательной операции был во многом предопределен организацией ее планирования, проведенной Алексеевым. В 1914 г. он был произведен в генералы от инфантерии.
В марте 1915 г. Михаил Васильевич был выдвинут на должность командующего Северо-Западным фронтом. Вскоре противник, перешедший в общее наступление, именно сюда направил свой главный удар. Несмотря на подавляющее превосходство немцев в живой силе и артиллерии, Алексееву удалось сорвать попытку противника окружить и уничтожить русские войска в Польше. Маневрируя и нанося контрудары, командующий фронтом отводил обескровленные войска назад, к Западной Двине, и фактически спас фронт, сумел стабилизировать его и закрепиться на новом рубеже.
После того, как Николай II сменил великого князя Николая Николаевича на посту верховного главнокомандующего (август 1915 г.), он взял к себе начальником штаба Ставки генерала Алексеева. В данном случае сказалось и давление командного состава армии, высоко оценивавшего способности Михаила Васильевича. При таком неопытном верховном главнокомандующем, каким являлся царь, к тому же поддававшийся влиянию дворцовой камарильи, Алексеев обрек себя на изнурительную работу. Но работать он мог, как никто другой, и результаты его усилий сказывались. В стратегическом руководстве русской армией в 1916 г. уже не было таких промахов, как ранее. Благодаря Алексееву упорядочилось боевое управление, лучше решались вопросы военно-технического и тылового обеспечения. С целью выхода из тупика позиционной войны начальник штаба верховного главнокомандующего весной 1916 г. спланировал проведение совместного наступления трех русских фронтов - уникальной по своим масштабам военной операции. Стратегическое наступление принесло крупный успех лишь Юго-Западному фронту Брусилова, но именно с лета 1916 г. наметился перелом в войне в пользу стран Антанты. Много лет спустя У.Черчилль приравнял генерала Алексеева по стратегическим дарованиям к маршалу Фошу и генералу Людендорфу.
Постоянное перенапряжение сказалось на здоровье Михаила Васильевича, неполадки с сердцем вынудили его временно сдать свой пост генералу И.Гурко и уехать на лечение в Крым. В середине февраля 1917 г. он вернулся в Могилев, в Ставку. Еще уезжая из Петрограда, Алексеев видел первые грозные признаки революционной обстановки. Стремясь, как военный человек, оставаться вне политики, он вместе с тем понимал неизбежность крупных перемен в стране, надеясь, что это принесет пользу государству и армии. Находясь в Могилеве, Михаил Васильевич оказался причастным к отречению Николая II от престола. 2 марта он телеграфировал царю в Псков о результатах проведенного им опроса командующих фронтами и флотами по поводу возможного отречения. Результаты были неутешительными для Николая II, отречение стало неизбежным. На следующий день измученный Николай II прибыл в Могилев, где Алексеев встретил его, как обычно, с соблюдением почестей. 8 марта они расстались навсегда: последний российский самодержец по приказу Временного правительства был увезен под арест в Царское Село.
Временное правительство, учитывая мнение старших начальников армии, 11 марта назначило Алексеева верховным главнокомандующим. Вначале Михаил Васильевич надеялся, что новое правительство сможет восстановить порядок в стране и укрепить дисциплину в армии, оградив ее от политики. Но поспешная демократизация армии и активность большевиков, других левых партий в нагнетании революционных настроений делали свое дело. 16 апреля Алексеев писал военному министру Гучкову: "Положение в армии с каждым днем ухудшается; поступающие со всех сторон сведения говорят, что армия идет к постепенному разложению". В противовес моде на солдатские комитеты, Михаил Васильевич стал инициатором создания солдатско-офицерских организаций, подконтрольных командованию, а также "Союза офицеров армии и флота". В телеграмме 21 мая он сообщал Керенскому, что "развал армии достиг крайних пределов", и требовал восстановления деятельности военных судов, расформирования полков, отказывающихся исполнять боевые приказы начальников. В ночь на следующий день Алексеев был смещен с поста верховного главнокомандующего и заменен Брусиловым. Узнав об этом решении, старый военный вождь со слезами на глазах произнес: "Пошляки, рассчитали, как прислугу".
Обида, нанесенная заслуженному генералу, была большой, но Михаил Васильевич стерпел ее, повинуясь высшему тогда органу государственной власти. Переведенный на почетную должность военного советника правительства, он мало участвовал в жизни армии, со стороны наблюдая за деятельностью верховного главнокомандующего Брусилова и симпатизируя сменившему его генералу Корнилову. "Корниловский мятеж", подавленный Временным правительством и "революционной демократией", обернулся для Алексеева неожиданным предложением со стороны Керенского: тот "во имя преемственного и безболезненного перехода к новому управлению" предложил ему пост начальника штаба Ставки (верховным главнокомандующим стал сам Керенский). Поколебавшись, Алексеев 30 августа согласился принять это предложение с твердым намерением спасти жизнь Корнилову и его соратникам. 2 сентября в Могилеве начальник штаба Ставки арестовал генералов Корнилова, Лукомского, Романовского и направил их в Быхов под охрану верного Корнилову Текинского конного полка. Через неделю с небольшим, не добившись от Керенского решения о помиловании участников "Корниловского мятежа", расстроенный Алексеев отпросился в отставку и вернулся в Петроград. Свое отношение к корниловцам он выразил так: "Россия не имеет права допустить готовящегося в самом скором времени преступления по отношению ее лучших, доблестных сынов и искусных генералов. Корнилов не покушался на государственный строй; он стремился, при содействии некоторых членов правительства, изменить состав последнего, подобрать людей честных, деятельных и энергичных. Это не измена родине, не мятеж..."
25 октября большевики пришли к власти, и время компромиссов для Алексеева прошло. Он принял решение вступить на путь открытой борьбы, возможно, в искупление предшествующих ошибок. Этой борьбе он посвятил последний год своей жизни.
2 ноября Михаил Васильевич прибыл на Дон, где правил атаман Каледин. В тот же день в Новочеркасске он приступил к созданию офицерской организации, получившей название "Алексеевской". Ее задача была сформулирована кратко: "воссоздание российской государственности путем свержения большевистской власти и защита Русской земли". Так было положено начало Белому движению и Добровольческой армии. "Нужно было зажечь светоч, чтобы была хоть одна светлая точка среди охватившей Россию тьмы", - говорил позже Алексеев. По крохам собирались оружие, деньги и продовольствие, единственный сын Михаила Васильевича штаб-ротмистр Алексеев добывал лошадей и подводы. На Дон к бывшему верховному главнокомандующему стекались все, разделявшие его убеждения и готовые сражаться. "Алексеевская организация" перерастала в Добровольческую армию. В декабре в Новочеркасск прибыли Корнилов, Деникин и верные им генералы и офицеры.
Трения между Алексеевым и Корниловым по поводу разделения власти были преодолены следующим образом: Алексееву поручались вопросы общегосударственной политики, внешних сношений и финансы, Корнилову - командование Добровольческой армией. "Лавр Георгиевич, - шутил Алексеев, - забрал у меня все лавры и все Георгии".
Сложнее было с программой государственного обновления России: Алексеев тяготел к монархии, Корнилов - к республике. 27 декабря, в день официального создания Добровольческой армии, ей определялось стоять на страже гражданской свободы, "в условиях которой хозяин земли русской, ее народ, выявит через посредство свободного избранного Учредительного собрания державную волю свою".
После победы большевиков и Советской власти на Дону (29 января 1918 г. Каледин застрелился) 4-тысячная Добровольческая армия двинулась из Ростова на Кубань. Больной Алексеев ехал в повозке, с ним был чемодан, в котором хранилась скудная казна армии, около 6 миллионов рублей. Впереди был двухмесячный "Ледяной поход", беспрерывные бои с красными отрядами, неудача под Екатеринодаром (Краснодар). После гибели Корнилова армию возглавил Деникин, а Алексеев принял на себя звание верховного руководителя Добровольческой армии, при нем было организовано "Особое совещание", исполнявшее функции правительства.
Ситуация на Дону и Кубани постепенно менялась, ряды Добровольческой армии росли, к ней пришли первые успехи, Алексееву и Деникину активно помогал новый донской атаман П.Краснов. "Добровольческая армия - мое последнее дело на земле", - говорил Михаил Васильевич. Вождь Белого движения дожил до 8 октября 1918 г., его подкосило воспаление легких, сразившее его ослабленный организм за несколько дней. По милости судьбы Алексееву не дано было увидеть, чем все закончится через два года.
"В годы великой смуты, - писал об Алексееве генерал Деникин, - когда люди меняли с непостижимой легкостью свой нравственный облик, взгляды, ориентации, он шагал твердой старческой поступью по прямой кремнистой дороге. Его имя было тем знаменем, которое привлекало людей самых разнообразных политических взглядов обаянием разума, честности и патриотизма".
Колчак про Алексеева
А.В.Колчак"...Николай Николаевич, являлся единственным в императорской фамилии лицом, авторитет которого признавали и в армии, и везде. Что касается до его смены, то я всегда очень высоко ценил личность ген. Алексеева и считал его, хотя до войны мало встречался с ним, самым выдающимся из наших генералов, самым образованным, самым умным, наиболее подготовленным к широким военным задачам. Поэтому я крайне приветствовал смену Николая Николаевича и вступление государя на путь верховного командования, зная, что начальником штаба будет генерал Алексеев. Это для меня, являлось гарантией успеха в ведении войны, ибо фактически начальник штаба верховного командования является главным руководителем всех операций. Поэтому я смотрел на назначение государя, который слишком мало занимался военным делом, чтобы руководить им, только как на известное знамя, в том смысле, что верховный глава становится вождем армии. Конечно, он находился в центре управления, но фактически всем управлял Алексеев. Я считал Алексеева в этом случае выше стоящим и более полезным, чем Николай Николаевич".
Участник русско-японской и первой мировой войн, генерал от инфантерии (1914). В 1915-1917 гг. начальник штаба Верховного Главнокомандующего. Один из организаторов и лидеров белого движения. С марта по май 1917 г.- Верховный Главнокомандующий Русской армией. С 30 августа 1917 г.- начальник штаба главковерха А. Ф. Керенского , с 11 сентября в отставке.
После Октября бежал на Дон, где в ноябре создал так называемую Алексеевскую организацию -контрреволюционный офицерский союз, преобразованный в Добровольческую армию. Был номинальным "верховным руководителем" последней. Умер в Екатеринодаре.
Источник - Википедия
Михаил Васильевич Алексеев
Генерал-адъютант Генерального штаба генерал от инфантерии
Дата рождения 3 (15) ноября 1857
Место рождения Тверская губерния, Российская империя
Дата смерти 25 сентября (8 октября) 1918 (60 лет)
Место смерти Екатеринодар, Юг России
Принадлежность Российская империя; Белое движение
Род войск Инфантерия
Годы службы 1873-1918
Звание
Генерального штаба генерал-от-инфантерии; генерал-адъютант
Командовал Северо-Западным фронтом;
Русской армией
Добровольческой Армией
Сражения/войны
Русско-турецкая война 1877-1878
Русско-японская война
Первая мировая война
Гражданская война в России
Михаил Васильевич Алексеев (3 (15) ноября 1857, Тверская губерния,
Российская империя - 25 сентября (8 октября) 1918, Екатеринодар) -
крупнейший русский военачальник периода Первой мировой войны,
«общепризнанный крупнейший военный авторитет» страны. Генерального штаба
генерал от инфантерии (24 сентября 1914), генерал-адъютант (1916).
Участник осады Плевны . Участник
русско-турецкой (1877-1878 гг.) ,
русско-японской (1904-1905 гг.) и
Первой мировой войн . Активный
участник Белого движения в годы Гражданской войны. Один из создателей,
Верховный руководитель
Добровольческой армии .
Родился в семье солдата сверхсрочной службы, выслужившегося из
фельдфебелей офицера - участника
Севастопольской обороны (1854-1855)
, дослужившего до чина майора Василия Алексеевича Алексеева (умер после
1896 г.). В 1873 году поступил вольноопределяющимся во 2-й гренадёрский
Ростовский полк. Окончил Тверскую классическую гимназию и
Московское пехотное юнкерское
училище (1876). Выпущен в 64-й пехотный казанский полк в чине
прапорщика.
В составе 64-го пехотного Казанского полка участвовал в Русско-турецкой
войне 1877-1878. Полк участвовал в боевых действиях в составе отряда
генерала
М. Д. Скобелева , у которого
Алексеев одно время был ординарцем. Был ранен под г. Плевной. В январе 1881
года получил чин поручика «за отличие», а в мае 1883 года - чин
штабс-капитана, также с формулировкой «за отличие». В 1885-1887 командовал
ротой своего полка.
В 1887 году поступил в Николаевскую
Военную академию , которую окончил в 1890 году по 1-му разряду; первым
по успехам, получив Милютинскую премию (в дальнейшем с 1898 по 1904 гг. был
профессором указанной академии). В этом же году произведён в чин
капитана.
С 1890 года - старший адъютант 1-го армейского корпуса. В 1894 произведён
в чин подполковника, перешёл на службу в Главный штаб, где занимал
должности младшего, а затем старшего делопроизводителя канцелярии
военно-учёного комитета. В марте 1904 года произведён в Генерального штаба
генерал-майоры. Одновременно с 1898 экстраординарный, с 1901 - ординарный,
с 1904 года - заслуженный профессор кафедры истории русского военного
искусства Николаевской Военной академии.
С августа 1900 Алексеев - начальник отделения генерал-квартирмейстерской
части Главного штаба.
Во время Русско-японской войны 1904-1905 гг. с 30 октября 1904
генерал-квартирмейстер 3-й Маньчжурской армии. За боевые отличия награждён
Георгиевским золотым оружием (1906).
С сентября 1906 года обер-квартирмейстер Главного управления Генерального
штаба, с августа 1908 года начальник штаба
Киевского военного округа . В
октябре 1908 года произведён в чин генерал-лейтенанта «за отличие». С июля
1912 по июль 1914 командовал 13-м армейским корпусом.
В Первую мировую войну
- с
19 июля 1914 состоял начальником штаба армий Юго-Западного фронта, затем с
17 марта 1915 главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта. 6 сентября
1914 награждён орденом Святого Георгия 4-й степени и произведён в чин
генерала от инфантерии.Весной 1915 г. именно А. руководил чрезвычайно
трудным отступлением русских армий на восток через Польшу и Литву под
постоянным напором неприятеля - т. н.«Великим Отступлением». С 4 августа
1915 главнокомандующий армиями Западного фронта.
После того как император Николай II принял на себя обязанности Верховного
главнокомандующего, Алексеев 18 августа 1915 был назначен начальником штаба
Ставки Верховного главнокомандующего. С 1916 года - генерал-адъютант.
Алексеев как начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего
фактически руководил всеми военными операциями вплоть до Февральской
революции. В то же время важно отметить, что в последние месяцы
существования монархии, с 11 ноября 1916 до 17 февраля 1917 (то есть более
3-х месяцев), был вне руководства, находясь вне Ставки на лечении (во время
отпуска по болезни М. В. Алексеева его обязанности начальника штаба
исполнял генерал от кавалерии В. И. Гурко).
По своей должности начальника штаба Ставки Верховного Главнокомандующего
Алексеев поддерживал контакты с членами Государственной Думы,
Государственного Совета и Совета министров. Встречающиеся в исторической
литературе и публицистике упоминания о принадлежности Алексеева к масонской
«Военной ложе» не имеют достаточных прямых доказательств (установить
принадлежность определенного лица к масонству весьма затруднительно с 100%
вероятностью, ибо масонство относится к классическим тайным обществам, в
которых действует «кодекс молчания»), но о том, что такие теснейшие
контакты, в частности, с А. И. Гучковым имели место, имеется множество
косвенных доказательств.
Февральская революция 1917
Во время Февральских событий 1917 года председатель Государственной думы
М. В. Родзянко перед опасностью роста
революционных беспорядков в столице и возникновения самочинных структур
советской власти обратился к императору и к Алексееву с просьбой склонить
царя отречься от престола. Алексеев поддержал Родзянко и разослал
циркулярную депешу главнокомандующим фронтами, в которой, фактически
обманывая их, дабы настроить адресатов на нужный лад, в начале телеграммы
от себя добавляет фразу: «Упорство же Государя способно лишь вызвать
кровопролитие». Все командующие фронтами и флотами - великий князь Николай
Николаевич, генералы Рузский Н. В., Брусилов А. А., Сахаров В. В., Эверт А.
Е. и адмирал Непенин А. И.(командующий Балтийским флотом) (кроме
отмолчавшегося командующего Черноморским флотом Колчака) в своих
телеграммах просили императора отречься от престола «ради единства страны в
грозное время войны». Император согласился с доводами генерала Алексеева и
командующих фронтами о необходимости отречения от престола.
Намеренно скрыл записку, полученную им лично от Императора 3 марта о том,
что тот согласен на отречение только в пользу сына,
цесаревича Алексея Николаевича . Был
сторонником сохранения монархии в форме правления великого князя Михаила
Александровича, однако, после отказа от принятия престола последним, был
вынужден признать власть Временного правительства.
После присяги временному правительству
Несочувствие генерала задуманной Гучковым массовой генеральской чистке «с одного маха» стали причиной колебаний
правительства в вопросе назначения Алексеева Верховным главнокомандующим:
генерал получил это назначение только через месяц, 2 апреля 1917 года. С 2
апреля по 21 мая 1917 Верховный главнокомандующий Русской армии. Пытался
предотвратить армию от развала, выступал против Советов и солдатских
комитетов в армии, старался уберечь солдат от «агитаторов» и восстановить
старую власть офицерства.
Во время Корниловского выступления
в августе
1917 , чтобы спасти генерала Корнилова и его сподвижников, соглашается
возглавить Ставку: «…ради спасения жизни корниловцев, решился принять на
свою седую голову бесчестие - стать начальником штаба у „главковерха“
Керенского».
Cоглашается произвести арест генерала Корнилова и его сподвижников
(генералов Романовского, Лукомского и ряд старших офицеров, взятых под
следствие и помещенных в г. Быхове в здании монастыря) в Ставке, что и
делает 1 сентября 1917 года. По свидетельству командира Корниловского
ударного полка Генерального штаба капитана М. О. Неженцева «встретились они
[Алексеев и Корнилов] чрезвычайно трогательно и по-дружески» Корниловцам,
помещённым в здании Быховской тюрьмы, генерал Алексеев постарался
обеспечить максимальную безопасность. Тем не менее, этот эпизод оказался
недопонятым генералом Корниловым и впоследствии уже на Дону весьма
негативно сказался на отношениях двух генералов-руководителей молодой
Добровольческой Армии.
Спустя неделю ушёл в отставку с поста Начальника штаба при Верховном
главнокомандующем - Керенском; об этом кратком, всего несколько дней,
периоде своей жизни генерал говорил впоследствии всегда с глубоким
волнением и скорбью. Своё отношение к корниловцам Михаил Васильевич выразил
в письме редактору «Нового времени» Б. А. Суворину таким образом
Россия не имеет права допустить готовящегося в скором времени преступления
по отношению её лучших, доблестных сынов и искусных генералов. Корнилов не
покушался на государственный строй; он стремился, при содействии некоторых
членов правительства, изменить состав последнего, подобрать людей честных,
деятельных и энергичных. Это не измена родине, не мятеж…
Гражданская война
Октябрьскую революцию Алексеев встретил в Петрограде, проживая на Галерной
улице, в квартире, специально снятой для него Советом общественных
деятелей, занимаясь подготовительными работами по созданию «кадра новой
армии» - так называемой
«Алексеевской организации» , которая
в качестве «организованной военной силы … могла бы противостоять
надвигающейся анархии и немецко-большевистскому нашествию». 22 октября (4
ноября) он отправил своей жене в Смоленск письмо, в котором были таки
строки:
Никогда ещё не охватывала мою душу такая давящая тоска, как в эти дни, дни
какого-то бессилия, продажности, предательства. Всё это особенно
чувствуется здесь, в Петрограде, ставшем осиным гнездом, источником
нравственного, духовного разложения государства. Как будто по чьему-то
приказу исполняется чей-то предательский план, власть в полном значении
слова бездействует и ничего не хочет делать, зато говоренья бесконечно
много… Предательство явное, предательство прикрытое господствует на
всём.
В день октябрьского выступления большевиков Алексеев, не зная о
происходящем в городе, пошёл на заседание Предпарламента, но не был впущен
в Мариинский дворец конвоем, выставленным большевиками. Алексеев направился
в штаб Петроградского округа, где ему порекомендовали срочно скрыться - в
городе появились расклеенные листовки с призывом арестовать генерала.
Близкие знакомые Алексеева - Щетинины - спрятали генерала у себя на
квартире. Затем его перевезли на квартиру графини Сиверс, так как выйдя от
Щетининых на улицу 29 октября (11 ноября) он был узнан случайным прохожим.
Были куплены железнодорожные билеты до Ростова и вечером 30 октября (12
ноября) Алексеев, сама Щетинина, полковник Веденяпин и ротмистр А. Г.
Шапрон отправились на железнодорожный вокзал. Шапрон так вспоминал об этом
моменте:
Тяжело и странно было смотреть на генерала Алексеева в столь
несвойственной ему штатской одежде, особенно той, которой ему пришлось
пользоваться за неимением времени достать что-либо более подходящее.
Генерал был одет в очень потёртое осеннее пальто тёмно-шоколадного цвета с
небольшими тёмными крапинами. Оно крайне неуклюже сидело на нём. Из-под не
по росту длинного пальто виднелись чёрные брюки, бахрома оконечностей
которых ярко очерчивала военные сапоги. Голову его покрывала синяя фетровая
шляпа, опоясанная чёрную лентою, которую генерал как-то особенно глубоко
напялил на голову с наклоном на правый бок. Передняя часть шляпы доходила
до бровей, отчего неестественно поднималась задняя её часть, придавая столь
непривычный и резко бросающийся в глаза вид.
Алексеев путешествовал по паспорту отца Щетининой, тайного советника в
отставке. Его сопровождали Щетинина, полковник Веденяпин (с документами
Щетинина) и Шапрон. В поезде Алексеев был несколько раз опознан случайными
пассажирами, но до Ростова добрались благополучно.
По прибытии в Новочеркасск 2 (15) ноября Алексеев опубликовал воззвание к офицерам, призывая их
«спасти Родину». В это время на Дону существовало военное положение,
введённое 26 октября (8 ноября) года атаманом Войска Донского генералом
А. М.
Калединым в связи с сообщением о вооружённом восстании в Петрограде.
Войсковое правительство приняло на себя всю полноту государственной власти
в области, ликвидировав все Советы в городах Донской области.
В Новочеркасске Алексеев приступил к практическому созданию
добровольческого вооружённого формирования. С начала декабря к этой
деятельности подключился прибывший на Дон генерал
Л. Г. Корнилов . «Алексеевская
организация» стала впоследствии ядром Добровольческой армии. Видение самим
Алексеевым смысла его работы передаёт его письмо
Дитерихсу (начальнику штаба
Главковерха Духонина) от 8 (21) ноября:
Приехал в Новочеркасск, имея в виду не только найти временный приют, но и
начать работу…Как от масляной капли начнёт распространяться пятно желаемого
содержания и ценности…из этой цитадели должна затем начаться борьба за
экономическое спасение наше от немца…создать сильную власть сначала
местного значения, а затем общегосударственного…приступить к формированию
реальной, прочной, хотя и небольшой силы, вооружённой для будущей активной
политики. Элементы имеются: много офицеров, часть юнкеров и гардемарин из
разгромленных училищ…наконец добровольцы…Погибнуть мы всегда успеем, но
раньше нужно сделать всё достижимое, чтобы и гибнуть со спокойной
совестью.
Генерал Алексеев участвовал в Первом и Втором кубанских походах
Добровольческой армии, в которой принял на себя гражданское и финансовое
управление, внешние сношения и позже пост Верховного руководителя
Добровольческой армии
(1917-1918 годы).
Провёл работу по организации военно-политических структур не только
Добровольческой армии, но и всего антибольшевистского сопротивления на
территории Европейской России (особенно в организации антисоветского
подполья в крупных городах). Выступал с позиций необходимости
восстановления монархии, но при этом понимал, что провозглашение этого
лозунга в 1918 году, в условиях ещё «непережитой революции», связано с
немалым политическим риском. Категорически осуждал любые формы
сотрудничества т. н. «государственных образований» со странами Четверного
союза и декларировал принципы «верности союзническим обязательствам России
в войне».
Скончался 8 октября 1918 года от воспаления легких и был похоронен в
Войсковом соборе Кубанского казачьего войска в Екатеринодаре. При
отступлении белых войск в начале 1920 года его прах по настоянию вдовы был
перевезён в Сербию и перезахоронен в Белграде.
Алексеевские части
Именем генерала Алексеева была названа Алексеевская дивизия в
Добровольческой армии на Дону.
В Сибири имя генерала Алексеева носил Алексеевский гусарский полк
Оренбургской армии
Прославил своих участников. По свидетельству генерала М.Г. Дроздовского, первопоходники превратились в эдакую "касту избранных" в Добровольческой Армии, при решении вопросов о назначении на освободившиеся вакансии преимущество отдавалось участникам Ледяного Похода, даже если способности их соперников оказывались несоизмеримо выше. Был, однако, среди белых первопоходников человек, которого карьера не интересовала вовсе - по той простой причине, что он уже давно прошагал по всем её ступенькам. И теперь шёл в поход вместе с армией, которую с полным основанием мог считать своим детищем. Хотя сам основатель Добровольческой Армии никакого официального поста в ней до поры до времени так и не получил. Речь о Михаил Васильевиче Алексееве.
Михаил Васильевич Алексеев
Алексеев понимал, что его участие в Белом Движении - последнее дело всей его жизни. Пора была подводить итоги - возраст всё чаще напоминал о себе, да и приобретённые с годами болезни начинали всерьёз беспокоить. А беспокоиться ему было о чём. Прежде всего, глодало сознание собственной причастности к роковому февральскому перевороту, создавшему чудовищную воронку, в которую в итоге засосало и Русскую Императорскую Армию, стоявшую в шаге от победы, и всю Россию. Тогда, в феврале, казалось, что можно договориться, достичь компромисса с общественными деятелями - а уж они обеспечат порядок в тылу, столь необходимый для воюющей армии. Вместо этого уступки "прогрессивной общественности" привели к бесцеремонному вмешательству тыловых дилетантов в управление самой армией, в результате чего фронт рухнул. Несомненно, Алексеев чувствовал свою ответственность за поданный императору Николаю II роковой совет. Старому генералу очень не хотелось умирать, не исправив собственной роковой ошибки.
Не занимая в армии никакой формальной должности, он продолжал вникать во все её дела и помогать ей по мере своих сил и по праву члена белого Триумвирата - первого антибольшевистского правительства, возникшего на Дону. Все заботы о подготовке к походу, по изысканию материальных средств для существования армии легли на его плечи. Он же регулярно виделся с атаманом Калединым, координируя действия добровольческих и донских отрядов. Он же впервые озвучил перед Алексеем Максимовичем мысль о том, что Добровольческая Армия может оставить Дон - в том случае, если "дальнейшая борьба будет бессмысленна и поведет лишь к полному уничтожению слабой стороны, каковой мы в данном случае и явимся".
Именно такая ситуация со всей определённостью обозначилась к началу февраля (старого стиля) 1918 года. " Сохранение нашей небольшой живой силы имеет решающее значение для ближайшего будущего, - писал Алексеев Каледину. - Только сохраняя ее и отведя туда, где мы можем получить пополнения, мы затянем борьбу, а в выигрыше времени вся суть. Факт полного нежелания донских казаков защитить свое достояние, возлагая на плечи Добровольческой Армии непосильное бремя, лишает возможности затяжки борьбы и выигрыша времени". Возможно, эта телеграмма послужила одной из причин, по которой атаман Каледин, не выдержав отчаянного положения донского фронта, застрелился. Но Алексеев лишь очертил создавшееся положение, не оставлявшее ему выбора. Каледин в этой ситуации оказывался жертвой - но Алексеев жертвовал не только Калединым (в конце концов, атаман имел возможность отступить с Дона вместе с Добровольческой Армией, как предпочли сделать многие донские партизаны). В Ростове, отдаваемом на милость большевиков, оставалась семья Михаила Васильевича. Жена, с которой прожил многие годы, дочери. Сын отправлялся в Ледяной Поход вместе с отцом. «Если мне не суждено вернуться и видеть моих ненаглядных, - писал генерал супруге, - то знай, что мысль о тебе и детях была всегда мне дорогой и бесконечно близкой; с ней я пойду и к моей последней минуте, если она назначена мне именно теперь. Голова забита, и не могу молиться так, как я умел молиться в былые тяжелые дни моей жизни. Я всегда получал облегчение моему сознанию, моей душе. Но остатки, проблески молитвы обращаю на то, чтобы Господь помиловал Колю. Я все земное уже совершил; все мы еще не сделали всего, и я всем сердцем хочу, чтобы настала минута, когда, собравшись вместе, вы дружно помогли бы устроить новую жизнь, чтобы не было в ней нужды, чтобы в своей семье, среди своих — именно, всех сохранившихся еще — снова родилась радость… Благословляю тебя и девочек; жду твоего благословения и мысленного пожелания, чтобы Господь помог и спас». Алексеев шёл даже на больший риск, чем остальные его соратники: отправляясь в неизвестность, он оставлял жене все пожертвования, которые ему удалось собрать по линии "Белого Креста" - с тем, чтобы она сохранила эти деньги и могла бы употребить их на помощь раненым добровольцам. Что сделали бы большевики с несчастной женщиной, если бы увидели её помогающей раненым белогвардейцам и какой опасности она могла подвергнуться просто благодаря наличию этих денег - предоставляю судить читателям. Но Михаил Васильевич резонно полагал, что в условиях, когда России грозит гибель, он обязан жертвовать не только собой, но и жизнями своих близких. А каждый истинный русский должен быть готов без колебаний отдать жизнь во имя Белого Дела. Вне зависимости от пола и возраста.
Генерал М.В. Алексеев и его жена Анна Николаевна.
Принимать непосредственное участие в боях Алексеев был уже не в состоянии по причине своего ослабленного здоровья. Командовать он формально тоже права не имел, сознательно и добровольно передав честь командования генералу Корнилову. Это решение далось Алексееву непросто - ведь создание армии начал именно он, именно он, ещё в Петрограде, создал тайную Алексеевскую организацию из офицеров, именно он наладил через общество "Белого Креста" отправку добровольцев на Дон под видом лечения после ранений. Но у Корнилова было то, чем Алексеев не обладал - харизма настоящего вождя, весьма удачно дополняемая славой Корниловского выступления. Алексеев отошёл в сторону. Но, передав Корнилову командование, он не мог снять с себя ответственность за армию. И потому в походе и в боях старался быть по возможности ближе к переднему краю, чтобы самому видеть обстановку и вовремя подать командирам нужный совет с высоты своего немалого боевого опыта.
23 февраля армия по льду перешла Дон. И первым на лёд, пешком, вступил генерал Алексеев. Он перешёл Дон сам, лично удостоверился в безопасности переправы, и лишь после этого дал отмашку на движение походной колонны. Во время боя под Лежанкой Алексеев находился вблизи переднего края - и вошёл в село, вошёл не спеша, опираясь на трость, вошёл пешком сразу же за передовыми ротами Офицерского полка генерала Маркова. Вокруг генерала ещё вовсю шла перестрелка с отступающим красногвардей цами, и бойцам его конвоя несколько раз пришлось применить оружие, чтобы защитить "старика", как любовно именовали Алексеева добровольцы-первопоходники. Бой под станицей Новодмитриевской стал самым тяжёлым за весь поход и дал название самому походу - Ледяной: в тот день проливной дождь сменился снегопадом и резким похолоданием, одежда на добровольцах покрывалась ледяной коркой. Из станицы по переправе, у которой сгрудились добровольцы, вела прицельный огонь красная артиллерия. Несколько отрядов Добровольческой Армии вброд перешли речку, чтобы ударить на красных. А Алексеев взял на себя функции руководства переправой остальных - и под огнём продолжал распоряжаться у обледенелого моста, перед которым скопились обозы и артиллерия. Столь же мало щадил себя Михаил Васильевич и во время рокового штурма Екатеринодара, стоившего жизни главнокомандующему Лавру Корнилову и его другу по Первой Мировой, основателю корниловского движения Митрофану Неженцеву. Алексеева постоянно можно было видеть на позициях, недалеко от ставки Корнилова. Там же, в роще неподалёку от переднего края, бывший начальник штаба Верховного Главнокомандующего завтракал и обедал, не обращая внимания на то, что над головой его рвалась большевистская шрапнель.
М.В. Алексеев в походных условиях
Алексеев не был ни командующим Армией, ни даже её начальником штаба - но к его голосу армия прислушивалась. Именно Алексеев настоял на том, чтобы двигаться на Кубань - у Корнилова были сомнения, не уйти ли в зимовники вместе с Поповым или на Астрахань. Возражения Алексеева, решившие судьбу Ледяного Похода, вкратце были следующими:
а) В районе зимовников армия легко могла пополнить свой конский состав и запасы фуража, зато напрочь лишалась возможности найти хоть какие-то подкрепления.
б) Армия оказалась бы изолирована от остальной России разлившимся Доном и железными дорогами, что не только лишало её свободы манёвра и отсекало от какого-либо активного участия в жизни страны, но и затрудняло бы её ликвидацию, если бы в этом возникла необходимость. По сути, уход в зимовники означал бы, что армия сама себя загнала бы в окружение.
в) С учётом того, что железные дороги контролировались красными, это окружение грозило полной катастрофой.
г) Казна Добровольческой Армии вся хранится в крупных купюрах, разменять которые в зимовниках банально негде, а значит, добровольцы будут обречены испытывать крайнюю нужду в самом необходимом.
Заканчивал Алексеев свои размышления следующей сентенцией: " В центрах — в Москве и Петрограде — по-видимому, назревают крупные события. Вывести на это время из строя — хотя и слабую, и усталую — Добровольческую армию можно только с риском, что она навсегда уже утратит свое значение в решении общегосударственной задачи". В итоге мнение Алексеева возобладало. Насколько это было важно для дальнейшего развития Белого Движения - я уже имел честь .
Добровольческая Армия выступает в Ледяной Поход
На фоне кровавого кошмара Русской Смуты Алексеева выгодно отличало милосердие к пленным. Настрой Корнилова перед Ледяным Походом был прост и однозначен - пленных не брать. Столь суровый приказ, увы, диктовался военной необходимостью. Однако христианская натура Михаила Васильевича не принимала бессудных расправ. Соратники свидетельствуют, что старому генералу не раз случалось буквально вырывать пленных красноармейцев из рук молодых белых офицеров, добиваясь для них хоть какого-то суда. Именно Алексеев выступил инициатором приёма в армию желающих из числа пленных, прежде всего - из числа бывших офицеров. Этот великий христианин, понимая, что стоит на пороге смерти, старался не брать на душу лишний грех и спасать заблудших там, где оставалась хоть малейшая возможность.
А ещё Алексеев молился. Истово молился. За гибнущую Россию и за свою крошечную армию. Молитва придавала ему силы, укрепляла надежду. А потом он, где - отеческим словом, где - просто своим бодрым видом в самой отчаянной ситуации умел вселить надежду в сердца тех, кто шёл рядом с ним. Белогвардейцы-первопоходники хорошо запомнили эту особенность Михаила Васильевича и сохранили для потомства в своих мемуарах.
Вообще, генерал Романовский был прав, когда говорил: "Армия знает, кто такой генерал Алексеев". На протяжении всего Ледяного Похода престарелый генерал был окружён поистине сыновней любовью и заботой со стороны белых добровольцев. Марковец В.Е. Павлов в своих воспоминаниях приводит следующий эпизод.
" Из окон дома, занимаемого генералом Боровским, командиром Юнкерского батальона, была видна дорога от переправы в станицу. По ней тянулись группы людей, отдельные подводы. Из станицы на переправу артиллеристы вели волов, чтобы на них привезти свои орудия.
Генерал Боровский, наблюдавший эту картину, вдруг громко сказал бывшим с ним:
-Кажется, едет генерал Алексеев?! - и, действительно, все узнали знакомую коляску Вождя, которую едва тянула лошадь с помощью нескольких человек.
Ну-ка! Скажите детям - пусть помогут генерал Алексееву, - сказал генерал Боровский.
Буквально в момент, натянув на себя все сырое, дети выбежали навстречу коляске и десяток человек, сменяемый вновь прибывшими, впряглись в нее. Генерала Алексеева встретил генерал Боровский и ввел его в свой дом, куда следом набилась и молодежь. Дрожащий от холода, совершенно обессиленный, 60-летний Вождь, улыбаясь, благодарил юнкеров.
Идите, отдохните! - говорил он.
Какая светлая радость охватила всех от этой неожиданной для них ими оказанной помощи своему Вождю! " (конец цитаты).
Современный карандашный портрет М.В. Алексеева работы художника А. Ромасюкова.
На заднем плане - карта боевых действий и нагрудный знак
Алексеевского Партизанского полка белой Добровольческой Армии.
И если в наши дни в России возрождается должное отношение к защитникам Отечества, то в числе этих защитников, в числе главных героев позорного для России 1918 года, в числе тех, чьими именами наша страна может оправдаться перед Богом и историей за этот мрачный период, одним из первых мы должны будем назвать организатора белой Добровольческой Армии Михаила Васильевича Алексеева. Вечная ему и светлая память!
_______________________________
Подробнее о генерале М.В. Алексееве и его роли в Белом Движении можно прочитать в замечательной книге В.Ж. Цветкова, которая и использовалась при написании данной статьи.
